Гербом Лецкетов.

— Кажется, — Хаджар обнажил клинок и призвал мистерии. — нам не придется ждать переговоров с Агленом.

Глава 1615

Глава 1615

Хаджар первым вышел через проселок, где уже стаял горный снег и показывались первые травяные стебли, к группе конных всадников. Среди всадников в гербах и одеждах торгового дома Лецкет, возглавляемых Агленом и Калеоном, Хаджар увидел и весьма знакомое лицо в цветастом тюрбане.

— Рад видеть, что вы в добром здравии, достопочтенный Аль’Машухсан.

К этому путешественнику Хаджар не питал ничего, кроме уважения. Для Аль’Машухсана слово честь — не просто набор ничего не значащих звуков, да и в битве с орденом Ворона он показал себя только с лучшей стороны.

При взгляде через Реку Мира было видно, что Аль’Машухсан залечил еще не все свои раны, но внешне он вполне спокойно держался в седле и не подавал вида, что ему это давалось с некоторым трудом.

— Генерал, — сдержано кивнул он. — это взаимно.

Вскоре из-за спины Хаджара показались и Лэтэя с Артеусом. Младший сын торгового дома встретился взглядами со своим отцом и старшим братом. И Хаджару не требовалось иметь глаз на затылке, чтобы понять, что ничего теплого или радушного в этом обмене не осталось.

— Кажется мой намек, достопочтенный генерал, был более чем понятен, — скривился Аглен. Все такой же пампезный и в дорогущих одеждах. Но не стоило обманываться этим бросовым блеском — Хаджар чувствовал, что глава клана Лецкет вполне способен показать себя и в бою. — Или вам кажется, что между семью и двенадцатью сотнями моих воинов нет никакой разницы?

Хаджар окинул взглядом войско, стоящее за спинами Лецкетов и Аль’Машухсана. Там как раз набралось чуть более двенадцати сотен.

— Интересно… — протянул Хаджар. — Могу ли я задать вопрос, достопочтенный глава дома Лецкет?

Калеон все это время старательно прятал взгляд от Хаджара. Видимо в памяти еще не зажила рана, оставленная генералом на самолюбии старшего сына одного из крупнейших кланов Чужих Земель. Все же поражение в стилях, порой, переживалось куда сложнее, нежели в простой дуэли.

Стиль, зачастую — предмет гордости среди адептов. Даже если этот стиль не был изобретен самостоятельно, то в нем все равно содержалось все то, что адепт хранил около самого сердца.

Основа его пути развития.

— Пожалуй, — все так же хмурился Аглен.

— Если вы так не хотели видеть по возвращению Артеуса, то почему тогда поставили все деньги на то, что именно он проследит за Северянином?

В принципе, Хаджар знал ответ на этот вопрос еще до того, как его задал, но… ему нужно было, нет, даже не услышать ответ Аглена, а увидеть его реакцию. И реакция не заставила себя ждать.

Аглен поморщился.

И этого было достаточно. Достаточно, чтобы понять, что Хаджар довольно ошибся. Привыкнув иметь дела с акулами интриг, съевших не одну стаю собак в этом непростом ремесле, он ожидал от Аглена какой-то хитрой многоходовки, вот только…

Вот только старые деньги имеют одно одновременно положительное и отрицательное качество.

Они работают сами на себя. Все, что требовалось Аглену Лацкету, чтобы не разбазарить состояние — не вмешиваться в отлаженные процессы его предков и, изредка, принимать более-менее взвешенные решения.

Для этого не нужно было быть ни гениальным торговцем, ни искушенным интриганом.

— Вы действительно думаете, генерал, что я стану вести с вами откровенные беседы по душам? Не заставляйте меня видеть в вас исключительно солдафона и глупца.

Кто еще здесь был глупцом…

Аглен никогда не рассчитывал на то, что Хаджар и Лэтэя смогут отыскать Северянина. И, более того, что тот сможет привести их в мифическую страну севера. Может Аглен и вовсе в ней и не верил даже.

Но во что он верил — в человеческую жадность. Хаджару требовался весомый аргумент в переговорах с сектой Сумеречных Тайн, а значит тот, по мнению Аглена, должен был пойти на что угодно, лишь бы получить желаемое.

Весь этот поход был затеян лишь с одной целью — убить Артеуса.

Хаджар, взмолившись, чтобы молодой волшебник его понял, за спиной показал на пальцах несколько простых охотничьих жестов-слов.

— Голова. Разговор, — а вслух, при этом, сказал. — Я надеялся хоть на сколько-нибудь радушный прием для чудом выживших товарищей… или вы уже привели обещанных воинов для переговоров с сектой?

Аглен в ответ только засмеялся. И, будто бы судьба решила напомнить об эпизоде с Нарниром, в голосе Хаджара раздался чужой голос.

— Лэтэя мне объяснила, чего вы хотите, генерал.

— Отлично. Тогда скажи мне, волшебник, это твой отец вошел в род Лецкетов или твоя мать?

— Мой отец, — ответил Артеус, чем тут же подтвердил все подозрения Хаджара. — Я понимаю к чему вы клоните. Мой отец действительно не может получить наследство Лецкетов. Он остается во главе только до тех пор, пока мой старший брат не подтвердит способность управления кланом. Затем отец станет одним из старейшин, но не более того. И, поскольку все отойдет моему старшему брату, то ему совершенно нет никакого резона…

Артеус осекся.

Хаджар же мысленно вздохнул.

Сперва ему показался простым бахвальством тот факт, что Аглен выставил против Безумного Генерала, славного именно своими умениями, а не чистой силой, старшего сына. Причем не в полном поединке, где Калеон мог бы достойно выступить, а именно в сражении стилей.

Да, можно сказать, что именно Хаджар все так запутал, чтобы поединок состоялся именно в области стилей, да и Калеон был не прочь позвенеть железом, но, опять же, Аглен пусть и не был интриганом, но уже длительное время управлял кланом.

Ему не требовалось делать всю грязную работу своими собственными руками. Лишь вовремя подтолкнуть катящийся с горы камень, чтобы сошедшая следом лавина сделала за него всю грязную работу.

Именно поэтому Аглен сейчас всем своим видом демонстрировал враждебность и презрение по отношению к Хаджару, Артеусу и Лэтэи. И именно поэтому за его спиной стояли почти пятнадцать сотен воинов.

Аглен пытался убить своих сыновей.

— Калеона тоже используют, — прошептал Артеус. — Он ведь неплохой парень, просто… просто сильно зависит от отца. Ему всегда хотелось его одобрения и уважения. С мамой у них тяжелые отношения и…

— О ваших семейных проблемах я послушаю позже, — перебил Хаджар.

Прикрыв ненадолго глаза, Хаджар сделал шаг вперед и, раскрутив клинок, с силой вонзил его в землю. От удара по почве разошлись трещины. Кони заржали, в вышине захлопали птицы. Лес внезапно пропитался мистериями меча столь высокого уровня, что, казалось — коснись травинки или листка и тебя рассечет на тысячи маленьких кусочков.

— Для тех, кто не знает, — прогремел голос Хаджара. — Меня зовут Хаджар Дархан, Ветер северных Долин, и каждый, кто останется в этом круге через двадцать секунд — будет для меня врагом.

Хаджар обвел взглядом присутствующих и, скрестив руки на груди, попросту уселся рядом с клинком. Он слишком устал и слишком торопился, чтобы тратить свое время на возню жадных ублюдков, решивших, что если у них есть пара звонких монет, то они могут вершить судьбы мира.

Глава 1616

Глава 1616

Воины переглядывались друг с другом и во взгляде каждого, без исключения, отражались нерешительность, смешанная со страхом и сомнением. И в этом их нельзя было винить. Даже не знай они историй о Безумном Генерале и его странствий, одного взгляда на сидящего на земле воина было достаточно, чтобы опытный воин оценил потенциал угрозы.

И потенциал этот оказался таков, что большинство из тех, на ком сейчас маячил герб Лецкетов, предпочли бы сейчас стоять лицом к лицу с диким монстром, нежели с человеком в волшебных одеждах.